СЕТИслог

Урок электротехники

Начало шестидесятых. До торжества коммунизма рукой подать. В газетах и по радио цитируют Хрущева и Ленина: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме…», «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны…»

Электричество – модная тема, электрик – модная профессия. В кинотеатрах идет фильм «Карьера Димы Горина», герой которого – скромный банковский служащий - едет в Сибирь и остается там прокладывать линию электропередач. По радио звучит песня Пахмутовой и Добронравова «ЛЭП-500 – непростая линия…»

В школе вводят производственное обучение. В учительском коллективе, кроме привычных физика, химика и физрука, появляется еще один преподаватель мужеского пола - высокий статный инженер.

- Сергей Николаевич Спасский будет вести у вас теоретические и практические занятия по электротехнике, – представляет молодого учителя директор школы Михаил Владимирович Новиков. 

Девочки с интересом рассматривают новичка. Мальчишек  интересует другое – играет ли новоявленный педагог (за ним тут же закрепили кличку Монтер) в футбол?

Кличку ему придумал неисправимый троечник Витька Быстров. Витьке нравится одноклассница Надя. Стройная, ладная, она не обращает на него ни малейшего внимания. И, терзая бедное Витькино сердце, то и дело посматривает в сторону признанного красавчика Толи Тулина. И только на уроках у Монтера, когда требовалось сомкнуть или разомкнуть электрическую цепь, смиряет гордыню, и, не называя Витьку по имени, просит помочь разобраться в хитросплетениях электрических сетей.

Не особенно усердствуя в разных там географиях и литературах, Витька прекрасно разбирается во всем, что имеет хоть какой-то практический интерес. Он знает, как   отремонтировать велосипед, как завести на морозе гусеничный трактор, как заменить в транзисторе диоды и сопротивления…

Что только ни выделывает Витька, чтобы завевать сердце  недоступной красавицы Нади! С ловкостью циркового гимнаста лезет  по шатким, как гнилые зубы, скобам на трубу школьной кочегарки, демонстративно свешивает ноги с подоконника, делая вид, что собирается спрыгнуть с третьего этажа на огороженную кирпичами клумбу, к ужасу первоклашек безбоязненно ходит по краю железной крыши…

Но ничего не помогает. Красавица Надя панически боится высоты, и, обозвав Витьку дураком, убегает, едва завидя приготовления к очередному «смертельному» аттракциону. Витька сразу скисает: слезает с крыши, сползает с подоконника, спускается с трубы, покорно выслушивая справедливые порицания директора и столь же покорно обещая Михаилу Владимировичу, что больше этого не повторится никогда.

Витька и сам страшится высоты, но ради Фоминой готов презреть любые страхи кроме одного… Хулиган Витька боится подойти к Наде, боится лишний раз взглянуть на нее. А когда натыкается на ее насмешливый взгляд, как последний идиот, краснеет до корней волос.

Но вот, будущих электриков, усвоивших кое-какие теоретические сведения, отправляют на полигон для отработки практических навыков по влезанию на электрические опоры, то бишь столбы, и слезанию с оных с помощью гремучих монтерских когтей.

Девочки пришли на практику в спортивных шароварах, делающих их похожими на доярок из колхоза «Светлый путь». Одна только Надя, не терпевшая в одежде  некрасивой неряшливости, явилась в тщательно отутюженном, как всегда, платье с кружевным белоснежным воротничком и кружевными манжетами.

- Чего это ты так вырядилась, Фомина? – спросил ее Сергей Николаевич. – Как ты на столб-то полезешь?

- А что, разве обязательно на столб лезть? Я и без того знаю, что на столб надо лезть с этими, как их там?.. Когтями…

- Ну, ты даешь, Фомина, - Монтер даже покраснел от досады. – Практика, да будет тебе известно, критерий истины…

- Неужели вы думаете, Сергей Николаевич, что я когда-нибудь надену вот это? – Надя покосилась на бесформенную груду когтей и монтерских поясов, сброшенных на зеленый лужок у деревянного столба. И надула хорошенькие губки…

- Не думаю, а уверен! Полезешь, как миленькая!!! И наплевать мне на твои капризы… У нас не опыты по химии - производство… Ясно тебе? - Не искушенный в тонкостях школьной педагогики, Монтер заметно нервничал. – Тихонова, полезай первой.

Рослая, на гвардейца кроеная, Тихонова, ловко закрепила на ноге железные когти, пристегнулась поясом к столбу, поднялась на верхотуру, ввинтила в столб фарфоровый изолятор и спокойно спустилась вниз.

- Молодец, Тихонова, - сдержанно похвалил её Сергей Николаевич, нервно посматривая на Надю Фомину.

Надя сидела на поваленном дереве, покачивая красивой ножкой, жевала травинку и с безучастным интересом наблюдала за процедурой посвящения в электрики.

На столб, вперемешку с девчонками, по очереди поднялись мальчишки. Витька влез на столб дважды: сначала в когтях, потом, когда Сергей Николаевич отвернулся, без когтей.

Надя глянула на него с интересом и тайной надеждой: а вдруг на этом и кончится производственная практика… Тем более, что явно нервничавший Монтер, заметив Витькины проделки, разошелся не на шутку.

- Что ты себе позволяешь, Быстров? Кто ты такой, чтобы срывать урок? – гремел в поле зычный голос инженера-электрика. – Да знаешь ли ты, что бывает за нарушение техники безопасности?

- Знаю! – хихикнул Витька. – Карцер с мышами и ржаные сухари…

Одноклассники сдержанно засмеялись.

- Я вам покажу, ржаные сухари! – взорвался Монтер. – Распустились тут, понимаешь… А ну, Фомина, бери когти и лезь на столб… Лезь, кому говорю! – вскипел он, видя, что Надя, как ни в чем не бывало, продолжает покачивать ножкой в легкой туфельке… - Кеды возьмешь у Тихоновой.

Красивая Надя неторопливо поднялась с поваленного дерева, красиво стряхнула с подола невидимые травинки и независимой походкой киноактрисы направилась к столбу. Сбросив туфли-лодочки, обулась в широкие, как лапти, кеды Вали Тихоновой и остановилась в раздумье…

- Ну! – голос Сергея Николаевича звучал грозно, как сигнал к атаке.

Надя присела, звякнула железом, обмотала вокруг осиной талии широкий монтерский пояс и беспомощно оглянулась:

- Вы отвернулись бы Сергей Николаевич…

Витька, сжавшись, как пружина, старался не смотреть на Надю. А она поднималась все выше и выше, придерживая платье рукой, чтобы не раздувало ветром.

И тут Витьке показалось, что ветер, бесстыдно задравший подол её платья, сорвал удерживающий ее пояс. И она повисла на когтях, как тряпичная кукла, явив взору девиц и мальчишек этюд в нежно-розовых тонах…

Все ахнули. Красавчик Толя хихикнул: «Явление белья народу…»

А Витька…

Никто и глазом не успел моргнуть, как с ловкостью обезьяны взлетел он на столб, помог Наде подняться, поправить платье, помог закрепить пояс и медленно, шаг за шагом, опустил ее на грешную землю.

Сняв с себя тяжкие электрические вериги, Надя одарила Витьку благодарным взглядом, подошла к Толе и от всей души влепила ему звонкую пощечину.

На этом можно было бы поставить точку, если бы… Если бы не эпилог, которым завершилась эта давно забытая история.

Надя Фомина, увы, не стала Витькиной женой, не стала она и женой красавчика Толи. Она вышла замуж за человека, с которым познакомилась на первом курсе Ленинградского электротехнического института  имени Бонч-Бруевича. И стала, как и он, инженером-электриком. Коммунизм они с мужем не построили, зато вырастили трех сыновей, двое из которых пошли по их стопам, не ведая о том, что история их родителей началась с рядового нарушения техники безопасности.